КЛАССНАЯ БУРДА

Сказать по правде, назвать эту историю реальной довольно сложно, слишком уж как-то все неправдоподобно закручено. Однако, как ни странно, она произошла на самом деле и не где-нибудь в неизвестном провинциальном городе Н, а в нормальном современном райцентре с домами, имеющими канализацию, водопровод и центральное отопление.

Вечерело. Столбик термометра уныло опускался вниз. Далеко не ласковый пронизывающий ветерок, как упрямый дворник, гнал вдоль улиц вертлявые змейки поземки. Луна, окруженная радужными кольцами, лениво ползла по небу, с нахальным любопытством разглядывая прохожих, добиравшихся домой перебежками от магазина к магазину.

В квартире номер восемь в двухэтажном доме по улице Трубачева хозяйка праздновала именины, пригласив на праздник родственников, соседей и близких подруг. Всего набралось вместе с именинницей пять человек. Каждый гость кроме подарка принес еще и бутылку водки. Не принесла с собой сорокаградусное приложение к подарку только лишь Алевтина, с которой Настасья, так звали именинницу, вместе работала уборщицей на местном мыловаренном заводе.

Как всегда в начале праздника у гостей веселое приподнятое настроение. Еще никто не пролил на штаны или платье жирный соус, еще дымится на столе свежая картошка, залитая жиром с хрустящими коричневыми шкварками, еще гости, произнося заздравные тосты, мило улыбаются друг другу, а соленые огурцы, источая укропный аромат, требуют незамедлительно налить очередную чарку до самых краев.

Чарки, разумеется, наливались, гости становились все веселей и веселей, а веселящей жидкости становилось все меньше и меньше. Когда закончилась последняя бутылка, гости недоуменно переглянулись и вопрошающе посмотрели в сторону именинницы.

Настасья развела руками и посмотрела в сторону Алевтины. Алевтина в свою очередь уперла взгляд в тарелку, где с унылым видом остывала вареная картофелина, косо посматривавшая на лежащий рядом соленый огурец.

- Алевтина, – начала изрядно пьяная Настасья, – по-моему, ты пришла без бутылки.

- А кто ж это ходит,– парировала не менее пьяная гостья, – на именины со своей водкой. Я подарок принесла, а ты должна угощать.

- Подарок! – повысила голос Настасья до уровня дозволенного голосовыми связками. Мне твои грошовые колготки и даром не нужны. Я к тебе на День рождения и подарок принесла, и бутылку водки, и миску квашеной капусты. Ты мне даже миски до сих пор не вернула.

- Да подавись ты своей миской, – сдвинув брови, уперлась немигающими глазами в подругу Алевтина, – завтра принесу.

- Нет, милая, – продолжала горячиться, раскрасневшаяся хозяйка праздника, – сейчас, сию же минуту.

Оскорбленная, Алевтина вскочила из-за стола и направилась к выходу. Обернувшись на ходу, обиженная гостья показала имениннице внушительный кукиш и послала Настасью туда, куда обычно посланные не ходят, но нервно реагируют на указанное место.

Настасья рассвирепела в одно мгновение. Водка, доселе мирно циркулировавшая по разным органам, сконцентрировалась в голове, и хозяйка рванулась вслед за неблагодарной гостьей. Схватив Алевтину за волосы, она, распахнув двери, вытолкала ее на лестничную площадку. Вслед была выброшена цигейковая шуба. В момент, когда пьяная Алевтина, чтобы поднять шубу, приняла неприличную позу, ее широкий зад поразили вылетевшие из квартиры сапоги. Алевтина потеряла едва удерживаемое равновесие и скатилась вниз по лестнице вместе с шубой и сапогами. Несколько раз ударившись головой о ступеньки на площадке между лестничными маршами, она потеряла сознание.

В это время возвращался с работы сосед Настасьи дворник Никифор. Увидев лежащую с разбитой головой женщину, он нагнулся, чтобы поближе ее рассмотреть. В этот момент Алевтина пришла в себя, открыла глаза, узрев бородатую незнакомую физиономию, вскочила на ноги и с криком «Убивают» выбежала на улицу. Дворник машинально схватил вещи незнакомки и рванулся ее догонять.

Мороз крепчал. По пустынной улице с душераздирающим криком о помощи бежала с окровавленной головой женщина, а вслед за ней бородатый, смахивающий на матерого уголовника, серийного убийцу мужчина, путаясь в волочащихся по заснеженному тротуару полах цигейковой шубы.

В это время мимо на УАЗе проезжал дежурный наряд милиции. Увидев вопящую, полураздетую, босую окровавленную женщину и преследовавшего ее странного мужика, стражи порядка выскочили из машины и, выполняя свой милицейский долг, задержали предполагаемого преступника, заломив руки и уложив его бородатой мордой на капот.

Алевтина свернула с тротуара и рванулась через дворы к зданию местной котельной. Водка и жуткий страх преследования полностью владели ее ногами, которые несли гостью именин уже не разбирая дороги. Добежав до котельной, Алевтина, повинуясь врожденному инстинкту самосохранения, схватила стоявшую у стены лопату и начала стучаться в дверь.

Кочегар, только что замахнувший третью чарку, мирно закусывал ее крутым вареным яйцом. Чей-то отчаянный стук заставил уже порядочно подвыпившего кочегара подняться и осторожно открыть дверь. На пороге стояла женщина с распущенными, облитыми белым светом луны волосами и с поднятой лопатой в руках.

- Это смерть, – подумал кочегар и захлопнул дверь. Между кочегаром и Алевтиной началась отчаянная борьба за вход в котельную. Кочегар, едва сдерживая натиск ломящейся в дверь пришедшей смерти, начал вспоминать молитвы, которые как назло ни как не извлекались из изрядно захмелевших, но уже трезвеющих мозгов.

К счастью, минут через пять подоспел дежурный наряд с Никифором, одеждой и обувью. Разобравшись в чем дело, они бросились вдогонку по следам на снегу и остановили обезумевшую от страха рвавшуюся в котельную Алевтину. Через десять дней Алевтину выписали из психиатрической больницы, и она приступила к выполнению своих обязанностей в соответствии с профессией. С Настасьей она больше не дружит и не разговаривает. Миску она передала ей через вторые руки.

Дворник вспоминает приключившуюся историю довольно часто. О ней ему напоминает разорванный при задержании карман нового теплого бушлата.

Кочегар бросил пить и зачастил в местную церковь. Теперь он каждый раз перед сном читает «Отче наш» всякий раз содрогаясь от пережитого страха.