КЛАССНАЯ БУРДА

Дмитрий Романович Овчаренко, ездовой пулемётной роты 389-го стрелкового полка 176-й стрелковой дивизии 9-й армии Южного фронта, 13 июля 1941 года ехал на телеге, в которую была запряжена молодая кобыла. Имя героической лошади, к сожалению, история для нас не сохранила. Забыл имя кобылы и сам солдат.

Боевая задача Диме Овчаренко и его кобыле была поставлена простая – доставить боеприпасы к линии фронта. Ехал Дима тихо, никого не трогал. Пел себе тихонько песенку про артиллеристов, отгонял назойливых мух да с грустью вспоминал родной дом, который не доведи Господь, думал он, попадет под фашистскую оккупацию.

Кобыла молча везла боеприпасы и мрачные мысли Дмитрия. Безо всякого норова, понимая, что вокруг военное положение и выдуриваться не стоит. Слава Богу, что накормили с утра да напоили.

Вдруг, откуда не возьмись из-за небольшого лесочка на краю поля появились немцы на двух бронетранспортерах. Сытые, наглые, в новом обмундировании. Видать, прорвали линию обороны на левом фланге, а может ее там и вовсе не было.

Дима спешно начал разворачивать повозку, да не тут то было, заметили его немцы. Окружила фашистская нечисть товарища Дмитрия Овчаренко, отобрала винтовку и тут же возле телеги два офицера устроили ему допрос. Остальные невдалеке, человек пятнадцать солдат, бывших немецких гитлеровских пролетариев развели костер и приготовились жарить и смачно жрать награбленное где-то в ближайшем селе настоящее украинское сало. Толстое, с желтенькой шкуркой и мягкое, как масло.

Офицеры вели допрос неспешно, видать, никуда не торопились. Говорили с наглой издевкой. Один из них на ломаном русском вперемешку со своим – грубым и картавым.

- Иван, гут? – начал первый, знание русского языка которого ограничивалось словом Иван. (Для немцев, как известно, все русские – Иваны).

- Я Дима, гут – ответил солдат, изучавший язык вероятного противника в пятом классе сельской школы села Овчарово Харьковской, ныне Луганской области.

- Ты, Иван, гроссе швайн, – добавил второй, уставившись на Дмитрия, – где ваш русиш золдат?

- Гут, – ответил Дима, – зачем-то покосившись на телегу.

- Вас гут? – вмешался первый офицер, – во руссишен золдатен?

- Гут, гут! – снова ответил Дмитрий.

- Иван знать, где русиш золдатен? – снова спросил первый офицер.

- Гут знать,– ответил Дима и показал рукой на запад.

- Ду бист огромный свинья, мы будем тебя стрелять. Мы будем всех вас стрелять и вашу фатер и вашу мутер, – разгорячился офицер.

- Мутер и фатер?– переспросил Дима. Эти два немецких слова входили в его небогатый словарный запас, который состоял из полутора десятка слов.

Дима весь вскипел, как трехлитровый медный чайник, подскочил к телеге, где присмотрел свой топор и одним ударом снес голову русскоговорящему офицеру. Второму, опешившему, он преградил дорогу к сидящим у костра и ничего не заметившим немцам, выхватил из его кобуры пистолет и висящую на поясе гранату. Улучив момент, тот кинулся наутек к упомянутому лесочку.

Не мешкая, Дмитрий снял с пояса обезглавленного тела еще две гранаты, швырнул их в круг сидящих у костра фашистов и погнался за беглецом. Настиг Дима его километра через полтора и расправился за фатер и мутер с не меньшим остервенением. Потом вернулся к телеге, погрузил оставшихся в живых, раненых фашистов и отправился выполнять боевое задание. При этом кобыла, отдохнувши за время допроса и небольшого сражения Дмитрия с фашистами, зашагала значительно живее. Боеприпасы на передовую к своей роте были доставлены вовремя, и подразделение продолжило держать оборону всеми своими силами останавливая фашистский блиц-криг.

Дмитрий за боевой подвиг был удостоен ордена Красной Звезды, а войну закончил в Берлине Героем Советского Союза! А что стало с кобылой? Кто его знает. Дошла ли она до Берлина или героически пала на полях жестоких сражений – неизвестно. Слава СССР! Героям Советского Союза и всем воинам-фронтовикам Слава!