КЛАССНАЯ БУРДА

Воспитывали нас при Советской власти быть нежадными. Везде воспитывали. И дома, и в школе, и в трудовом коллективе, когда, к примеру, складывались на троих или на подарок начальнику. Воспитывали нас и октябрятские звездочки, и пионерские дружины, и комсомол, а кто попал в партию, так и там воспитывали от жадности. Жадность, говорили члены партии, – это плохое качество, оно вроде зависти. Ты, мол, имеешь, а я нет. Так я тебе устрою подлянку, чтобы и ты не имел. Это насчет зависти они так говорили. А жадность, говорили партийцы, – это когда ты имеешь и никому не даешь. Тут, говорили они, надо опасаться зависти со стороны окружающих. Так и гляди, что придут откуда надо по анонимке и заберут все, что нажито нечестным путем.

Раньше все было проще, когда нас воспитывали. К примеру, есть у тебя заначка, так ее не жалко. Все равно завтра подхалтуришь, глядишь, и снова на месте твоя трешка. А пропьешь с друзьями заначку – поднимешь авторитет. Тогда деньги не были в такой цене, как сейчас. Тогда все говорили, что, мол, не в деньгах счастье. Правда, некоторые несознательные граждане добавляли, что, дескать, счастье в их количестве. Но это, как правило, беспартийные, которых уволили по собственному желанию из комсомола. Пионерские галстуки в детстве они носили в карманах, а в октябрятских звездочках были пассивными наблюдателями – уши не мыли и кляксы в тетрадях ставили.

Тогда очень уж важен был моральный стимул. Грамоту получил или значок ударника коммунистического труда – есть повод напоить бригаду. А если вся бригада стала ударной, то тут уж целая свадьба с приглашением жен и близких родственников.

Сейчас совсем другое дело. Мамона в виде денег правит бал. Сколько кто получает, никто никому не говорит. Утверждают, что коммерческая тайна. А какая может быть тайна, если налоговая инспекция требует зарплаты в прозрачных конвертах. Если, говорят, в конверте, то покажите сколько, чтобы мы подоходный налог хотя бы с вас вычли, а то запишем в тунеядцы.

Нет прежней открытости души. Тогда вообще не надо было спрашивать о зарплате. Все и так знали, что инженер получает 130 рублей, уборщица – 70 рублей, а пролетарий ручного труда – 180 рубликов чистыми, не считая халтуры.

Да, но я все что-то не о том. Я ж хотел рассказать про Васю Пирожного. Про случай, с ним приключившийся.

Вася – человек из нашего прошлого, когда Родиной был СССР, а за колбасой в очереди надо было стоять долго и бывало, что не достоишься. И денег на нее, на колбасу, не было жалко. Дешевая была, по 2 рубля 20 копеек. Тогда при заплате 130 рублей за одну копейку можно было купить два пера «Звездочка». Пиши себе кляузы сколько угодно, только чернила в чернильницу подливай. А чернила тоже копейки стояли. Можешь купить готовые, а можешь в порошке и сам разведешь в воде. Правда, потом появились шариковые ручки. Америка придумала. Для свои астронавтов, которые на Луну летали. НАСА говорила, дескать, чернильные ручки в невесомости не работают. А догадаться выдать им простые карандаши не смогла эта НАСА. Вот этим американским изобретением и извели урок чистописания. Какое же это чистописание, если нечем кляксу поставить? Или как, к примеру, писать с нажимом шариковой ручкой? Вот и получается, что писать все разучились с нажимом. Почерки стали мелкие и жадные.

Да, так вот, о Васе Пирожном. О людской жадности, пришедшей к нам с мелкой пронырливой буржуазией. Эпизодик так себе, не слишком характерный, но Васю он задел по полной программе. Пригласили, значит, Васю в гости не слишком дальние родственники. Вася, конечно, сильно обрадовался. Вот, думает, очень уж уважают меня родные и близкие, раз в гости приглашают. А родственничек-то был всего один. Хозяин семьи. Вася велел не называть его фамилии, мол, не дай Бог обидится. А я бы назвал, пускай себе обижался бы. Но Вася не велел.

Перед тем как пойти в гости Василий, конечно, очень уж волновался. Зашел в продуктовый магазин, гипермаркет, купил бутылку армянского коньяка нашего розлива и бисквитный торт. Сел себе на троллейбус и попер. Звонит, значит, в дверь, тут его встречает хозяйка, вся такая накрашенная, хотя и не родственница. Взяла она коньяк и торт, предложила Васе раздеться и пройти к столу, мол, все уже готово, можно ужинать, а сама пошла на кухню. Вася, конечно, хоть и человек скромный, даже стеснительный, но все же уселся в свободное кресло и не спросил у хозяина, позволяет ли обывательский этикет усаживаться без спроса. Хозяйка тоже из кухни прибежала. Сели все. Хозяин налил в рюмки водки и сказал коротенький тост, мол, за дружбу и чтобы почаще встречались. Выпили по одной, по две, по три. Бутылка закончилась. Вася думает, ну сейчас хозяйка принесет мой коньяк. Пусть пьют и не думают, что Василий жадный человек. А хозяйка сбегала на кухню и опять водки принесла. Ну, думает Вася, во второй раз уже точно будем пить мой коньяк. А хозяйка снова водку принесла и предложила попить чаю.

Василий думает, сейчас хоть торта своего попробую, бисквитный написано было. Хозяйка, значит, приносит чай, а вместо торта вазу с конфетами и печеньем. Обидно стало Василию за такое нахальное гостеприимство. Печенье в горле застряло, видно, что просроченное, и конфеты с белым налетом, прошлогодние. Допил Вася кое-как чай и поторопился домой. Идет домой и про себя думает, дескать, вот до чего довела буржуйская жадная мамона, мой же коньяк и торт зажали не очень дальние родственники. Зашел в магазин, взял еще бутылку коньяка и дома выпил. Хорошо, что на завтра был выходной день, уж слишком мучился он с утра похмельем. Намешал водку с коньяком.

Может быть, и справедливо поступила хозяйка с коньяком, нечего мешать в гостях разные напитки, но вот с тортом она явно пожадничала. Лично я ее за это осуждаю. Жадная она, не из нашего времени. Хотя Вася тоже хорош, сел в кресло без спросу, может, в нем хозяйка хотела посидеть?